Йохан Хейзинг

Летом 1941 года, когда началась война, у нас были отменены все спортивные состязания, все футбольные матчи. Не до того, война - дело серьезное. Сейчас, когда футбольные фанаты, недовольные проигрышем любимой команды, громят стадион и избивают болельщиков других клубов, их увещевают словами: "Ребята, успокойтесь, это ведь была всего лишь игра". Да, представления об игре дрейфуют в пространстве, ограниченном такими полярными понятиями, как, с одной стороны, забава, а с другой - уничтожение. Давайте поразмышляем об игре вместе с выдающимся мыслителем, нидерландцем Йоханом Хейзингой.

Состязание, как и любую другую игру, следует считать до некоторой степени бесцельным занятием. Иначе говоря, оно протекает внутри самого себя, и его исход не составляет части необходимого жизненного процесса группы. Популярное присловье "важны не камушки, а сама игра" достаточно это выражает; иными словами, финальный элемент игрового действия, его целеполагание в первую очередь заключаются в самом процессе игры, без прямого отношения к тому, что за этим последует. Результат игры как объективный факт сам по себе несуществен и безразличен. Персидский шах, который во время своего визита в Англию отклонил приглашение присутствовать на скачках, мотивировав это тем, что он знает, что одна лошадь бегает быстрее другой, был со своей точки зрения совершенно прав. Шах не хотел вторгаться в чуждую ему игровую сферу, он хотел остаться в стороне. Исход игры либо состязания важен лишь для тех, кто в качестве игрока или зрителя (на месте действия, по радио либо как-то иначе) включается в игровую сферу и принимает правила игры. Они становятся партнерами по игре и хотят быть партнерами. Для них отнюдь не безразлично или небезынтересно, кто победит - Ньёрд или Тритон*. (* В древнескандинавской мифологии Ньёрд - покровитель мореплавания, охоты и рыболовства; Тритон - древнегреческое морское божество.)

Играют "на интерес"; в этом термине выражается, собственно говоря, как нельзя лаконичнее сущность игры. Этот "интерес" не есть, однако, материальный результат игрового действия, например, что мяч попал в лунку, но есть факт идеального порядка, что игра удалась либо сыграна. Удача приносит игроку удовлетворение, которое может быть более либо менее длительным. Это верно и для игры в одиночку. Приятное чувство удовлетворения повышается от присутствия зрителей, однако их присутствие нельзя считать непременным условием игры. Любитель пасьянса испытывает двойную радость, если кто-нибудь наблюдал его игру, но он будет радоваться и в одиночестве. Весьма существенным для всякой игры является тот факт, что своей удачей можно похвалиться перед другими. Удильщик являет собой популярный пример такого бахвала.

Теснейшим образом связано с игрой понятие выигрыша. Он возможен только тогда, когда игра ведется одним против другого. Что такое выигрыш? Что выигрывается? Выиграть означает взять верх в результате игры. Но значение этого ставшего очевидным превосходства имеет тенденцию разрастаться в иллюзию превосходства вообще. А с этим значение выиграть выходит за рамки данной игры. Выигран почет, заслужена честь. И эта честь, и этот почет постоянно идут непосредственно на пользу целой группе, из которой вышел победитель. Тут мы снова сталкиваемся с весьма важным качеством игры: завоеванный в ней успех легко переходит с отдельного человека на целую группу. Но еще более важен следующий показатель: стремление превзойти других, быть первым и на правах первого удостоиться почестей. И только во вторую очередь встает вопрос, расширит ли вследствие этого личность или группа свою материальную власть. Главное - "взять верх". Чистейший образец конечного торжества, которое проявляет себя не в чем-то буквально зримом или дающем наслаждение, а в самой победе как таковой, дают шахматы.

Люди борются или играют ради чего-то. В первую и в последнюю очередь борются или играют ради победы, но победе сопутствуют разные способы наслаждаться ею. Прежде всего ею наслаждаются как торжеством, триумфом, справляемым группой в радостных восклицаниях и славословии. В качестве длительного следствия из этого вытекает честь, почет, престиж. Как правило, однако, уже при определении условий игры с выигрышем связывается нечто большее, чем одна только честь. Во всякой игре есть ставка. Ставка может быть чисто символической или иметь и чисто идеальную ценность. Ставкой может быть золотой кубок, драгоценность, королевская дочь или медная монета, жизнь игрока или счастье целого племени...

Во всех соревнованиях важно не только ради чего, но также в чем и с чем. Люди соперничают друг с другом, стремясь быть первыми в силе либо в ловкости, в знании либо в искусности, в роскоши либо в богатстве, в щедрости либо в счастье, в происхождении либо в количестве детей. Борьбу эту ведут с помощью собственной физической силы, с помощью оружия, с помощью интеллекта либо рук, демонстрацией, громкими словами: хвастая, кичась, понося один другого, - бросая игральные кости или, наконец, хитростью и обманом...

Греческие боевые игры всегда были теснейшим образом связаны с религией, в том числе и тогда, когда из-за поверхностного восприятия они могли походить на праздники национального масштаба.

У греков было принято состязаться во всем, что заключало в себе возможность борьбы. Состязания мужчин в красоте составляли элемент Панафинеев и спортивных ристаний в честь Тесея. На симпосиях - пирах - соревновались в пении, в загадывании загадок, в том, кто больше выпьет и позже заснет. "Пить много, не мешая вино с водой", входило в ритуал возлияний, Александр отметил смерть Калана* (* Рассказ о самосожжении Калана и пире Александра можно прочесть у Плутарха: Сравнительные жизнеописания в 3 томах. "Литературные памятники". М., 1961-1964. Т. 2, с. 445.) наградой для самых стойких собутыльников, в результате чего 35 участников пиршества умерли сразу, а шестеро позже, включая и победителя в вино-питии...

Если окинуть взором группу наглядных игровых форм, на которых раскрывается взаимосвязь архаической культуры и игры, то мы увидим, что по всей Земле на территории обитания раннего человеческого общества господствует комплекс абсолютно однотипных представлений и обычаев агонистического характера. Кажется очевидным, что эти состязательные формы возникают вне зависимости от особенных религиозных представлений, свойственных в отдельности каждому из народов. Готовое объяснение этой однотипности, этого подобия лежит в самой человеческой натуре, которая постоянно стремится ввысь, неважно, будет ли эта высь земной славой и превосходством или победой над всем земным. Игра и есть та самая врожденная функция, благодаря которой человек осуществляет это свое стремление.