В конце концов Сергей понял, что жизнь его не удалась. Это стало ему совершенно ясно к 26 годам. Претендовал на очень многое — не получилось ничего. Ясно стало, что обделен он талантом, что постоянен лишь в неудачах, что мир лжив и враждебен. Такое состояние психологи называют глубоким духовным кризисом. Особенно болезненно переживают его натуры тонкие, рефлексирующие.

Очень тяжело было Сергею в ту пору, но пережил бы он кризис, перестрадал бы. Не совпади этот тягостный период с жуткими конфликтами. С конфликтами безысходными, тупиковыми — и дома, и в художественном училище. И постепенно стала вызревать у Сергея мысль, что надо уйти. И ему будет легче, и окружающим. Чем больше он думал, тем яснее ему становилось, что решение правильное. Это был не отчаянный порыв, не минутная слабость, а итог долгих раздумий и сомнений. Столь же серьезно Сергей продумал и процедуру "ухода". Ему удалось раздобыть старый пистолет. Он сам проверил, подготовил патрон. Еще раз подумал. И нажал курок...

Не могу сказать, что послужило причиной, но пуля из этого пистолета не убила Сергея. Его долго лечили. И выписали из госпиталя вполне физически здоровым. Но совершенно слепым. Да, после выстрела в себя Сергей Поползин ослеп.

Должно было произойти столь ужасающее несчастье, чтобы этот человек понял цену своей жизни. Только после выстрела он стал бороться за нее, по крупицам, по крошечкам отвоевывая для себя возможность дышать, думать, страдать, любить, жить. Из расхлябанного страдальца он превращался в собранного, целеустремленного, волевого мужчину. Борьба за жизнь мобилизовала все его внутренние резервы. Способности, к живописи (весьма ограниченные, как казалось ему в период кризиса) вдруг странным образом стали проявлять себя в зрелых, серьезных работах.

Как может слепой художник писать маслом? Сергей Поползин делает это. Он очень тщательно готовится к каждой новой работе. Раскладывает краски в строгом порядке, булавками размечает холст, сосредотачивается. И пишет за один присест. Начинает картину, работает, не отходя от нее ни на шаг, и заканчивает спустя 18-20 часов. После этого он чувствует себя абсолютно опустошенным.

Почему? Почему человеку, чтобы понять безмерную цену своей жизни, надо пройти через несчастье? Мы с такой легкостью пускаем на ветер самое дорогое, невозвратное свое достояние — здоровье, годы, способность радоваться жизни. Мы все время жили для чего-то: для торжества не нами придуманных идей, для победы в не нами затеянных войнах, для осуществления не нами составленных планов. Но ни в одном из изданных при советской власти учебников философии, психологии или истории не было записано, что человек существует только для того, чтобы жить, вкушать всю полноту жизни, и что других целей у него быть не может. Признание самоценности человека логически ведет к признанию главной его заботой — заботу о себе ( и своих близких). Таких людей клеймили и называли эгоистами, путая заботу о себе с безнравственным попранием интересов окружающих.

Не стоит доводить мысль о естественном, биологически оправданном эгоизме до абсурда. Ни один человек не в состоянии посвятить свою жизнь хлопотам о собственном здоровье. Такая забота не может быть единственной. Мы, как существа социальные, созданы для жизни в обществе, а это подразумевает заинтересованность в общественном благе, в соблюдении интересов окружающих. Степень расположенности к окружающим и есть, видимо, мерило того человеческого качества, которое называют добротой и которое во все времена и у всех народов почиталось высшей добродетелью. Если и есть у человека осмысленное предназначение, то это прежде всего — потребность творить добро, делать добрые дела. Но забота о других ни в коем случае не противоречит заботам о себе, поскольку состоит из бесчисленных "я", в равной степени подчиняющихся как законам социальным, так и закономерностям биологическим. И еще: когда мы говорим о здоровье, то подразумеваем, конечно, не только физическое благополучие, но и духовное, нравственное здоровье человека.

И дальше хочется сказать всем известные, но не всеми прочувствованные слова: "Жизнь дается человеку один раз..."

О судьбе Сергея Поползина мне рассказала Алла Николаевна Тоболова и показала картины этого необыкновенного художника. Было это в Москве на улице, которая теперь называется Тверской, в музее, который прежде назывался музеем Островского. Теперь у входа вывеска со словом "Преодоление", а экспозиции повествуют о людях, которые сумели преодолеть несчастливо сложившуюся судьбу. Это, конечно, герои. И Николай Островский сегодня предстает не хрестоматийным фанатиком, а мужественным и талантливым человеком, пытавшимся сказать правду о своем хлебнувшем горя и лжи поколении. Но до нас, оказывается, дошла лишь треть написанной им книги, остальное убрали, чтобы не огорчать идеологов.

Меня поразило в этом музее не только упорство, с каким люди боролись за свою жизнь, но и удивительные превращения, случившиеся с ними при этом. Поразительно, но у человека, сумевшего преодолеть свое несчастье, очень часто самым неожиданным образом прорезывается талант художника. В музее висит картина Виктора Кувшинова, получившего весной 45-го 36 ранений. Он лишился рук, но много чего написал после этого маслом, в том числе "Ставрополь на закате" — панораму города, который потом, словно град Китеж, исчез в волнах Куйбышевского моря. В том же зале — скульптуры (мрамор, гипс) Лины По, ослепшей в результате осложнений после гриппа. Ее работы приобретены Третьяковкой. Есть здесь пейзажи Александра Мохова, парализованного после перелома позвоночника. Вешал пеленки, оступился, упал с шестого этажа.

Господи, сколько несчастий связано с секундной оплошностью, с роковым случаем, с мелочью, которая и внимания-то недостойна! Неужели это неотвратимо?

Отвлекусь чуть, чтобы заметить: журнал наш, мне кажется, должен быть полезен прежде всего конкретной помощью. Невозможно одному человеку использовать все рекомендации 100-страничного издания о здоровье. Такой задачи мы перед собой не ставили. Достаточно воспользоваться хоть чем-то. Вот и в этом важном, как кажется, разговоре хотелось бы быть полезным и по конкретному поводу. Это в продолжение слов о том, как мелочи распоряжаются нашей судьбой.

Четыре примера.

1. Первый. Ленина порой называли дедушкой, но умер он по нашим меркам совсем не старым — в 54 года. Говорили, что от умственных перегрузок, говорили, что от пули Каплан, подозревали застарелый сифилис. Но не так давно один пермский медик после очень тщательного изучения пришел к выводу, что у Ленина был неправильный прикус, вследствие которого челюстная косточка постоянно пережимала сонную артерию, что повлекло за собой стабильную недостаточность кровоснабжения мозга и инсульт. Будь родители повнимательнее к маленькому Володе и проконсультируйся они вовремя у опытного специалиста (если такие были в прежние времена), Ильич, может, жил бы и до ста лет.

2. Второй пример, уже неконкретный. Если вы видите ребенка с постоянно приоткрытым ртом, знайте, что у него скорее всего не работает (или плохо работает) носовое дыхание. А это означает не только ослабленную вентиляцию легких, но и нарушенный иммунитет, сбои в целом ряде систем. Есть данные, согласно которым люди с блокированным носовым дыханием не становятся долгожителями. А ведь научиться самому и научить ребенка дышать через нос — очень просто.

3. Третий пример того, как заурядная бытовая привычка определяет судьбу человека. В одной статье Г.С.Шаталовой упоминалось всего лишь о медленном пережевывании пищи. Кто ест быстро, плохо усваивает съеденное, не получает из еды наиболее ценных составляющих, у такого человека чаще всего бывают нарушения обмена веществ, сбои в работе пищеварительного тракта, лишний вес. Трудно ли избавиться от этой привычки?

4. И последняя, четвертая привычка. Она касается осанки. Сутулящийся человек усугубляет проблемы позвоночника — слабого места нашего организма, что можно считать минусом, вызванным прямохождением. Так вот, на шейные и поясничные остеохондрозы приходится не меньше половины жалоб, связанных со здоровьем.

   Остеохондроз — это не только боль и ограниченная подвижность, это и чрезвычайно частые нарушения мозгового кровоснабжения, сбои в работе внутренних органов, хроническая усталость, дурное настроение. А всего-то нужно — распрямиться, расправить плечи, втянуть живот и поднять голову. И стараться быть в этой позе как можно дольше (лучше всегда). В плане психологическом это, может быть, не менее важно, чем в физиологическом. Человек должен идти по жизни с гордо поднятой головой!

Текст: Стив Шенкман